Сегодня исполняется 100 лет со дня Октябрьской революции — главного события ХХ века, резко изменившего не только судьбу России, но и многих других стран. Захват власти произошел буднично, без спецэффектов и фейерверков. Переворот не заметили — и никто в здравом уме не стал бы утверждать, что большевики утвердятся у власти на 70 с лишним лет.
О технике переворота, о том, как именно он происходил, известно мало. В советское время большевики не горели желанием писать учебник по свержению действующей власти. Но и совсем молчать об этом было нельзя — всё-таки главное событие в советской истории и главный государственный праздник. Поэтому информацию давали дозировано, с упором на эффектные символы типа взятия Зимнего дворца. А вот о том, что предшествовало этим событиям, госпропаганда предпочитала не говорить, ограничиваясь сказочными историями про речи с броневиков и шалаш в Разливе.
Революция превратилась в миф, и в коллективном сознании утвердилась причудливая картина, имеющая с реальностью мало общего — голодные «трудящиеся», по официальной версии, выслушали проникновенную речь Ильича о свободе, вдохновились, взяли вилы и прогнали эксплуататоров — толстого царя в короне и помещиков в цилиндрах.
Разумеется, со стопроцентной точностью восстановить ход революции просто невозможно. Для этого недостаточно источников — даже у большевиков существовал секретный архив, хранившийся отдельно от архива ЦК, о котором знали только несколько наиболее посвященных членов партии. И этот архив, по официальной версии, «потеряли» сразу после революции. Передали на хранение ответственному человеку, тот уехал в Екатеринбург, а там Колчак. Ну, зарыл товарищ чемодан в землю, а потом забыл, где. Что хранилось в этом секретном архиве, можно только догадываться.
Тем не менее ход событий можно восстановить более-менее достоверно. Например, можно смело утверждать, что приход большевиков к власти совершенно точно не был предрешен, дело могло сорваться в любой момент, и мало кто верил, что удастся взять власть, и еще меньше верили, что ее удастся удержать. И только готовность не останавливаться ни перед какими преступлениями ради удержания власти и позволила им сохранить ее.
Мы разберем все важнейшие моменты революции: ее подготовку начиная с весны 1917 года, непосредственную операцию по захвату власти, колебания внутри партии по поводу взятого курса и тому подобные вопросы, выходящие за рамки легенд про землепашцев с вилами.
Начало 1917 года. Ленин живет в Швейцарии и тоскует о том, что его поколение уже никогда не увидит революции. А ведь каких-то 10 лет назад она была так близка. Но начавшаяся Первая мировая война окончательно похоронила социалистическое движение, расколов его на непримиримых сторонников войны, которых во всех странах оказалось большинство (их называли либо социал-патриотами, либо оборонцами), и сторонников превращения империалистической войны в гражданскую. Эти люди, прозванные циммервальдистами (по названию Циммервальдской конференции, на которой они озвучили свою программу), мгновенно стали в социалистической среде меньшинством и изгоями. Их главной силой была маргинальная партия российских аутсайдеров — РСДРПб, которая даже в Российской Империи имела лишь несколько тысяч активных сторонников. Окончательно авторитет Циммервальдской конференции был подорван в 1917 году, когда случайно выяснилось, что один из ключевых деятелей конференции, швейцарский социал-демократ Роберт Гримм, от имени русских революционеров тайно сносился с немецким правительством на предмет сепаратных переговоров. Самое смешное, что сам Гримм при этом никогда не придерживался взглядов циммервальдской левой группы. Чтобы не выставлять ленинскую гвардию совсем уж негодяями или идиотами, советская пропаганда позднее объясняла поступок Гримма тем, что он просто слегка запутался из-за своих искренних и безграничных пацифистских убеждений.
Итак, социалистическое движение было безнадежно расколото, прежние соратники насмерть возненавидели друг друга, многолетние труды пошли прахом, надежды на революцию не было. Внезапно в феврале 1917 года в Петрограде начинаются уличные беспорядки, которым поначалу никто не придает значения. Затем, воспользовавшись отсутствием императора в столице, Государственная дума возглавляет эти беспорядки, а группа высокопоставленных военных вынуждает царя отречься от престола.
Эмигрантская диаспора в Швейцарии, довольно крупная, встречает эти новости с восторгом. Ленин и группа его ближайших сторонников сразу же решают ехать в Россию. Однако единственный возможный для них путь — через Германию: союзники вряд ли официально пропустят циммервальдистов через свою территорию. Впрочем, можно было попытать счастья на тропах контрабандистов, но это идея еще более фантастичная, чем поездка через враждебную Германию.
И тут из небытия очень вовремя всплывает старый друг Парвус-Гельфанд, один из главных участников революции 1905 года, позднее скомпрометированный работой на германские спецслужбы. Парвус знал, что Ленин будет рваться в Россию, и по своим каналам предложил немецким чиновникам организовать эту поездку. Немцы дали добро, Парвус вышел на Ганецкого-Фюрстенберга — человека большевиков в Стокгольме. Ганецкий занимался решением вопросов с вип-персонами, которые не желали быть замеченными, а также всевозможными финансовыми вопросами. Парвус предложил ему связаться с Лениным на предмет поездки в Россию.
Ленин перспективе обрадовался, но велел выяснить, откуда деньги и с чего вдруг такая любезность. Когда выяснилось, что за делом маячит тень Парвуса, Ильич поспешил отказаться как можно громче: он прекрасно понимал, что пользоваться услугами открытого немецкого агента — не самое лучшее начало политической карьеры в «свободной России». Уже сам по себе факт поездки через территорию вражеского государства в условиях войны был очень сомнительным шагом, а делать это на средства открытых немецких агентов — и вовсе крах.
Ленин обратился к Гримму с просьбой посодействовать в организации поездки на других условиях — немцы пропускают революционеров, а те в обмен обязуются добиваться передачи Германии такого же количества военнопленных. Вместе с Гриммом переговоры вел другой швейцарский социал-демократ Фриц Платтен. Судя по всему, Гримм вёл себя столь неосмотрительно, что от греха подальше его убрали от переговоров и не дали сопровождать революционеров — Швейцария была нейтральной страной и участие связанного с немцами швейцарского социал-демократа в столь щекотливом деле могло ей навредить. Дальше - https://sputnikipogrom.com/history/61709/october-1917-1/ #архивыспутника
Проблемы с доступом? https://goo.gl/ZY6SU5
